I'm coming up for air

[Renn-Home]

Спасибо организаторским способностям Аннушки (читай, регулярным пинкам ), что я таки не слилась с фестика.
То есть я бы донесла написанное и обещанное, но без дедлайна это могло бы случиться не скоро... Потому что уже не в первый раз в своём творчестве сталкиваюсь с тем, что стоит замедлиться - и всё, мысли о том, что выходит адский нечитабельный пиздец, побеждают вдохновение и порождают очередной wip.

А эти товарищи... Они уже два месяца жрут мой мозг, вместе и порознь (БЛЭТ КИТЭЙ).

Так что фик реально можно описать моим твитом: #двасполовинойгоданичегонеписала #полторытысячисловзадвамесяца #первыйРПФвжизни
А идеи около Байера (и не только) вертятся

Название: I'm coming up for air
Автор: Береннис
Размер: мини, ~1300 слов
Персонажи: Кевин Кампль, Роджер Шмидт
Категория: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда выбираешь место для отпуска по привычке, готовься к встрече с чем-то привычным.
Примечание: написано на фест Football Summer Workout Fest 2017
Ключ: «I'm swimming to the surface, I'm coming up for air, сause you're making me feel nervous, I need to clear my head». Bastille, «The Currents»
Предупреждения/посвещения: автор очень извиняется, что не умеет писать быстро, #ктознаеттотпоймет. Спасибо Alianika и blenamiboa, без которых ничего этого не было бы! #kozlochiatz любовь

Когда нога скользит по брусчатке, и он снова спотыкается, Кевин отрешенно думает, что в шлепках лучше ходить на пляж, а не бродить по закоулкам города. В прошлый раз от позорного кивка носом в дорогу его спасла какая-то старушка, которую он вежливо поблагодарил, широко улыбнулся на прощание и, развернувшись, пошел противоположную сторону от своего намеченного маршрута. В этот раз его “спаситель” – мужчина в пестрой рубашке, которую Кевин замечает краем глаза. Хватка на его локте внезапно становится туже. Кевин вздыхает, поднимает голову, готовясь поблагодарить мужчину и побыстрее уйти…
Но слова благодарности так и не срываются у него с языка, когда Кевин понимает, что смотрит в лицо Роджеру Шмидту. Солнечные очки у того висят в вороте рубашки, поэтому Кевину прекрасно видно, как расползаются морщинки у глаз, когда удивление на лице Роджера сменяется улыбкой.
– Кевин! Рад тебя ви…
Кевин вырывает руку из хватки Роджера, возможно слишком поспешно, заставляя Шмидта замолчать, и отступает на пару шагов. Всё, чего ему сейчас хочется, – заорать на всю улицу от такого дурного выверта судьбы. Но он берёт себя в руки и спокойно здоровается:
– Давно не виделись, герр Шмидт.
Одно дело – сообщения, которые всегда можно удалить и делать вид, что их никогда не было. (Без разницы, что ты уже получил на них ответные. Их ведь тоже можно стереть.) И вот совсем другое – снова посмотреть в лицо человеку, чья одна неосторожная, сказанная не к месту и не вовремя, фраза… А была ли та фраза настолько случайной, как ему раньше казалось? Эта мысль заставляет Кевина сделать уже шаг вперед, нарушая личное пространство Шмидта.
– Она того стоила?
– Что?..
– Та чертова фраза того стоила?!
– Кевин.
– Ты же...!
– Кевин!
Со стороны кажется, что Роджер даже не повышал голоса, но Кевин дергает головой, будто ему влепили пощечину. Нет, Шмидт всё так же стоит не двигаясь, засунув руки в карманы просторных шорт, и просто пристально смотрит на него. Кевин пытается подавить дрожь. А ведь он думал, что за эти три месяца научился не реагировать на подобный тон… Но он будто снова в Австрии и ему снова 22.
Солнце припекает, забытая в номере кепка является верхом сиюминутных желаний, а Кевин благодарит всех богов, что на нем солнечные очки, позволяющие скрыть свои эмоции…
Он мысленно смеется – когда его это спасало? Роджер видит его насквозь, всегда видел, с первого же дня.
– Пойдем, – тот кивает в сторону ближайшей ресторанной веранды под навесом.
Роджер идет вперед, но оглядывается, будто не уверен, а пойдет ли за ним Кевин. Как будто такое возможно... Заметив, как Кевин хромает, Роджер на секунду хмурится, но видимо решает, что если захочет – сам расскажет, и поэтому ничего не говорит.
Они садятся за крайний столик. Нерасторопный официант, хоть и привычный к такой погоде, но разморенный не меньше, чем редкие в этот час посетители, только минут через пять приносит меню и так же неторопливо уходит обратно в помещение кафе, поближе к кондиционеру. Всё это время между ними висит тишина, уже начинающая отдавать неловкостью. Кевин пару раз незаметно бросает взгляд поверх очков на Роджера, но не спешит заговаривать.
На Майорке, как и на любом другом известном курорте, хорошо. Здесь привыкли к известным людям, будь то музыканты, актеры или спортсмены. Но при этом Кевин отчетливо понимает несоизмеримость своей фигуры с тем же Роналду, поэтому радуется еще и отсутствию папарацци. Да и его собеседник не Моуринью, и не Симеоне на худой конец, чтобы его здесь узнавали. При мыслях о последнем, Кевин едва заметно морщится. Он помнит все те слухи и смех Ванессы, иногда читающей вслух за завтраком спортивные газеты, чтобы, как она говорит, “продлить себе жизнь”. Последний раз Кевин видел Симеоне в Мадриде, куда они должны были лететь все вместе… А полетели с подавляющим чувством неопределенности и новым тренером. Который, кстати говоря, теперь уже тоже бывший. Но судьба Тайфуна Коркута в данный момент Кевина вообще не волнует, в отличие от сидящего перед ним Роджера Шмидта.
– И ты даже не спросишь, как у меня дела? – Роджер наконец прерывает молчание.
Кевин неопределенно пожимает плечами. А зачем спрашивать, если и так всё понятно? У тренеров тоже бывает отпуск, вот только иногда – вынужденный и не зависящий от даты окончания чемпионата и контракта. Очень похоже на очередную травму, а уж Кевину это хорошо знакомо. Тем более сейчас, когда планы на конец сезона дали сбой.
Три месяца и личная встреча – вот сколько Кевину понадобилось, чтобы дойти до мысли о том, что это могло быть “непроизвольным самоубийством”. Когда ты, как всегда, говоришь то, что думаешь. И лишь потом понимаешь (и не факт, что скоро), что это был тот редкий в твоей жизни случай, когда быть самим собой – реальное самоубийство. Промолчи, переведи тему, но не говори то, что рвется с языка. Потому что таков современный мир – “всё, что вы скажете, будет использовано против вас”, а уж додумывание и искажение чужих слов сейчас стало такой обыденностью, что любая фраза без двойного дна неизбежно его обретает.
– Так всё же, она того стоила? – Кевин буравит взглядом меню, но не планирует отступать.
– Иногда сложно вовремя промолчать. Особенно, когда искренне веришь в свои слова, – подтверждает его мысли Шмидт. – Ну, а дальше...
Кевин вскидывает голову и будто нарочно смотрит прямо в глаза Шмидту. Глупо было даже на минуту попытаться заставить себя думать, что Роджеру безразлична судьба бывших подопечных. Не такой он человек, и никогда таким не был. Кому-кому, а Камплю известно об этом больше многих.
– Не надо.
– Чего не надо, Кевин?
– Не надо думать, что проблема была в тебе одном. Мы и сами хороши были… И после твоего увольнения развалились окончательно.
– Тренер всегда виноват, что бы мне там не задвигал Йорн, – Роджер даже улыбается, говоря это.
Кевин на эту улыбку не отвечает. Потому что прекрасно знает, насколько она наиграна. Потому что на собственной шкуре, особенно в последние месяцы, прочувствовал, сколько сил на это дело тратится…
– Нет, мы просто не выдержали… – Кевин только на середине фразы понимает, что именно так всё и было, поэтому собирается с духом и договаривает, – не выдержали такой степени ожиданий, а потом испугались внезапно нагрянувшей с твоим… уходом неизвестности.
– И банально устали, – кивает Роджер, – я видел. Но я вами горжусь, вы всё же смогли собраться с силами и выиграли этот последний бой.
А вот тут Кевин всё же расплывается в улыбке. Потому что от человека, ставшего главным тренером в твоей жизни и чуть ли не вторым отцом, всегда приятно слышать слова одобрения. Даже слегка запоздалые. Но такие необходимые.
Наконец появляется официант и принимает их заказ – кофе для Роджера и мороженое для Кевина. Вот только тишина, снова повисшая над их столиком, потеряла свою напряженность, превратившись в тот тип уюта, который обычно сопровождает встречи давних друзей. Вскоре Кевин медленно ковыряется в подтаивающем мороженом и просто наслаждается забытой за три месяца атмосферой. А когда он поднимает взгляд, встретившись глазами с улыбающимся (снова искренне, как он отмечает краем сознания) Роджером, то его прорывает – и Кевин начинает взахлеб, изредка запинаясь, рассказывать о том, что творилось последнее время в команде в целом и в его жизни в частности. И то, что Шмидт внимательно слушает, потягивая кофе, дарит слегка подзабытое чувство, что всё будет хорошо. Ну, или хотя бы лучше, чем было.
Наконец, Роджер отставляет давно опустевшую чашку и медленно встает из-за стола:
– Просто… не копи всё в себе, Кевин, и звони, у тебя же есть мой номер. Так больше пользы будет. К тому же, мы живём в век, когда не зависим от роуминга, а интернет есть… ну, почти везде.
Кевин поднимает голову на эту заминку, но Шмидт смотрит на него сверху вниз и улыбается.
– Ты только, смотри, в какой-нибудь Китай не умотай! – смеется Кампль. – А то у них, говорят, даже Инстаграм заблокирован и вообще, интернет для внутреннего пользования.
Шмидт переступает с ноги на ногу и оказывается в тени, что мешает Кевину оценить реакцию на свою шутку, но ответ обнадеживает:
– Если что, я и из Китая тебе дозвонюсь, не сомневайся!
И, потрепав Кампля по волосам под его наигранно раздраженное фырканье и слабые попытки увернуться, Шмидт уходит по тому самому переулку, в котором они так неожиданно встретились сегодня.
Кевин пару минут смотрит ему вслед, а потом тянется за телефоном. Он ненадолго зависает над буквой S в телефонной книге, но со сдавленным смешком пролистывает чуть дальше и набирает номер Ванессы.